Сотим Улугзода
Сотим Улугзода (1911-1997) — прозаик, драматург, переводчик, литературовед, Народный писатель Таджикистана. Автор романов «Обновленная земля», «Восе», «Фирдоуси», повестей «Возвращение», «Утро нашей жизни», «Согдийская легенда», пьес «Шодмон», «Краснопалочники», «В огне», «Тимурмалик», «Ученый Адхам и другие», «Великий исцелитель» киносценариев «Юность гения», «Судьба поэта», многочисленных рассказов и очерков, литературоведческих статей. Лауреат Государственной премии Республики Таджикистан им. Рудаки. Все произведения писателя переведены на русский язык. На таджикский язык перевел «Овод» Л. Войнич, «Слуга двух господ» К. Гольдони, «Без вины виноватые» А. Островского, «Гамлет» У. Шекспира, «Дон Кихот» Сервантеса, «Тиль Уленшпигель» Костера, «Мать» М. Горького.
САДРИДДИН АЙНИ
Писать для своего народа, просвещать его, служить ему своим талантом – естественное право художника слова. Но есть писатели, которые выстрадали это право, завоевали его кровью. Таким является Садриддин Айни.
Четверть века сознательной жизни Айни в феодальной Бухаре представляется мне жизнью сокола в клетке. Четверть века не переставал он биться в этой клетке, весь израненный. Попал он в нее «птенцом», не парившим еще в поднебесных просторах и не имевшим о них представления. Потом он все явственнее чувствовал соколиным инстинктом, что такие просторы на свете должны существовать и что ему следует вырваться в них. И он бился. Разве не чувствуем мы в его поэзии тех дней мучительную тоску по этим просторам?
Ему, бедному крестьянскому мальчику, сироте, родители которого погибли от холеры, образование досталось ценой неимоверных трудов и лишений. Лет двадцать бегал он по узким кривым улочкам «благородной Бухары» из одной медресы в другую, от одного учителя к другому, босой, полуголодный, держа подмышкой взятые напрокат книги. Как бы ни были узки и кривы эти улицы, как бы ни были затхлы и мрачны кельи в медресе, все же через них лежал путь к Рудаки и Хафизу, к Саади и Фирдоуси, Бедилю и Ахмаду Донишу, великим поэтам и мыслителям, научившим молодого Айни мечтать. Пятнадцати лет он начал писать стихи. Псевдонимы под первыми стихами- «Мухтоджи» («Обреченный на нужду») и «Сифли» («Униженный») – красноречиво характеризуют положение, в котором находился молодой поэт. Позже он выбирает себе псевдоним Айни от арабского слова «айн», имеющего восемнадцать значений, в том числе «родник», «глаз».
В 1900 году Айни был привлечен некоторыми просвещенными бухарцами к переписке сочинений их друга и учителя Ахмада Дониша. Произведения этого крупнейшего таджикского писателя и мыслителя ХIX века, едкого сатирика, беспощадно высмеивавшего эмирские порядки Бухары, ходили в списках. Знакомство с его произведениями вызвало в молодом Айни целый духовный переворот. Он начинает думать о судьбах своего народа и о том, что феодально-эмирский мрак не вечен. Желая просветить свой народ, Айни с 1905 года участвует в создании так называемых новометодных школ в Бухаре с преподаванием некоторых светских наук, сам ведет в них преподавание и пишет учебники. Вольнодумство Айни, его педагогическая деятельность возбуждают ненависть и злобу эмирских заправил и всесильного бухарского духовенства. Писатель чуть не поплатился жизнью: в 1917 году он был схвачен эмирскими янычарами. Наказав писателя по приказу эмира Алимхана семидесятью пятью палочными ударами по спине, затем власти бросили его в зиндан (тюрьму). В труде Айни «Образцы таджикской литературы» помещен страшный фотоснимок спины автора, исполосованной палачами. Следы зверского истязания остались у него на всю жизнь. Если бы не русские рабочие – железнодорожники станции Каган, которым удалось вырвать Айни из рук палачей и поместить в больницу, будущий крупнейший таджикский писатель и ученый наверняка погиб бы в зиндане, как погиб его друг, подвергнутый вместе с ним точно такому же истязанию.
В начале своей деятельности Айни примыкает к джадидизму. Но, распознав реакционность этого течения и осознав свою ошибку, он потом решительно порывает с ним. Джадиды, руководящее ядро которых состояло из купеческих сынков и либеральничавших интеллигентов, вели пропаганду реакционного пантюркизма и панисламизма. Они никогда и не помышляли о том, что надо или можно свергнуть эмират. Джадидизм, представлявший собой движение национальной буржуазии, был чужд и враждебен массам, джадиды презирали трудовой народ и боялись его революционных выступлений не менее, чем приверженцы эмирата. После 1917 года джадиды стали обычными контрреволюционерами и окончательно разоблачили себя, как враги народа. В ряде своих произведений, например, в романах «Дохунда» и «Рабы», Айни вскрывает антинародную сущность джадидизма и показывает, как трудовые массы, легко распознав в джадидах своих врагов, гонят их вон и сплачиваются под знаменем Коммунистической партии.
Переехав в 1918 году из Бухары в Самарканд, Айни отдается любимой им педагогической деятельности. Его можно считать первым советским учителем в Средней Азии. В свободные часы он пишет песни для молодежи, декламации, учебники, статьи и рассказы.
С первых же дней революции он твердо и бесповоротно становится на платформу Советов и, «засучив рукава», включается в строительство советской социалистической культуры своего народа.
Айни по праву считается отцом таджикской советской литературы.
Вспоминаются 1924-26 годы. Мы, сыновья дехкан и кустарей, первые ученики первых таджикских советских школ, были уже грамотными людьми. Первые художественные произведения о нашем народе, которые мы прочли, были произведения Садриддина Айни. Тексты первых революционных песен, которые мы пели еще пионерами, были написаны Айни.
История таджикской советской литературы начинается со стихотворения Айни, написанного им в 1918 году для песни на мотив «Марсельезы» и носящего знаменательное название «Марш свободы». Вот его строки:
О рабы! Подымайтесь из праха,
Красным знаменем мир озаря!
Сбросьте иго покорства и страха –
Засияла Свободы заря.
Мы рассеем унынье и горе,
Мы неправду развеем как дым.
Во всемирном, вселенском просторе
Справедливость навек утвердим.
Люди того поколения, которое вошло в жизнь с «Маршем свободы», ныне являются педагогами и агрономами, инженерами и писателями, врачами и журналистами. И по сей день, в течение трех десятилетий, мы, открывая страницы наших журналов, нетерпеливо ищем произведения Айни. Зайдя в книжный магазин или библиотеку, мы спрашиваем книгу Айни.
Из его книг мы впервые узнали и продолжаем все яснее и глубже узнавать о том, как жил, как страдал и как боролся наш народ под невыносимым гнетом эмиров и баев, чиновников и мулл, и как он, сбросив с помощью русских пролетариев вековые цепи рабства, приобрел свободу и счастье в братской семье советских народов. В его книгах открылись для нас красота и мощь языка нашего народа, открылись великие сокровища нашей тысячелетней литературы. Из этих сокровищ мы отбираем все самое светлое, передовое и включаем в бурно развивающуюся социалистическую культуру и литературу нашего народа. Многострадальный горец Одина, герой одноименной повести Айни, был нашим спутником юности. Ёдгор и Гульнор (герои «Дохунды»), выросшие до сознательных и самоотверженных борцов против старого мира за новую советскую жизнь, были любимыми героями таджикской молодежи тридцатых годов; они помогли трудовому дехканству строить колхозы, распознавать своих врагов, «подрогожных скорпионов», и бороться с ними. В романе «Рабы» Айни показал нам поучительную историю нашего народа за более чем 100 лет. Разве мы в талантливых вожаках колхозного дехканства, кишлачных коммунистах, председателях и бригадирах передовых колхозов, в наших лучших агрономах и трактористах не узнаем Сафар-Гуляма и Эргаша, Хабибу и Хасана, замечательных сынов и дочерей трудолюбивого народа, образы которых нарисовал Айни еще в тридцатых годах?
В годы социалистического строительства полностью раскрылся талант писателя. Эти годы были для него исключительно плодотворными. За все 35 лет его послереволюционной литературной и научной деятельности не было года, когда бы он ни подарил нам новое произведение. Книгу за книгой пишет пожилой, необычайно трудолюбивый писатель, поэт, ученый – лингвист, историк и литературовед, постоянно вдохновляемый изумительными достижениями родной партии и родного народа в строительстве новой жизни, нового быта, новой культуры.
Мастерство писателя-реалиста достигает наибольшей высоты в таких шедеврах таджикской советской литературы, как «Рабы», «Смерть ростовщика» и «Воспоминания». Этому мастерству он учился в великой школе русской реалистической литературы. В своих статьях и выступлениях Айни с любовью и благодарностью говорит о великом Горьком, как о своем учителе. Под Горьковским влиянием созданы лучшие произведения Айни. Учеба у Горького вдохновила его написать свои «Воспоминания», где писатель дает яркие картины жизни и быта всех слоев общества в дореволюционной Бухаре, создает великолепные, запоминающиеся образы людей из народа.
Айни – основоположник советской литературы – является подлинным новатором в области языка. В своих произведениях он берет все лучшее, что есть в языке старой литературы, и сочетает это с широким и умелым использованием богатств живого языка народа.
Ведя непрерывную литературно-творческую работу, любя старые книги, в работе над которыми он провел десятки лет своей жизни, Айни, однако, никогда не замыкался в своем кабинете, он никогда не был «мудрецом келии». Повседневную живую связь с народом, из которого вышел он сам, Айни поддерживал всю жизнь. Собирая материал для своих произведений, он объездил многие районы Таджикистана, Узбекистана, Туркмении. Сотни колхозников, рабочих, партийных и советских работников, учащихся, с которыми встречался и беседовал писатель во время выездов, надолго запомнили «домулло» (учителя – так привыкли все обращаться к нему), мудрого человека и друга. В доме Айни, в Самарканде, часто можно было встретить седобородых стариков, молодых хлопкоробов, учителей, приезжавших из районов навестить любимого писателя, поговорить с ним за чашкой чая; его учеников — молодых ученых, аспирантов, поэтов и писателей, приносивших ему на консультацию свои рукописи.
Всей своей жизнью, всем творчеством Айни сросся со своим народом, заслужил его горячую любовь.
1953 г.
***
У меня странное отношение к тому, что я пишу о Садриддине Айни. Мне приходилось писать о нем не раз. Я хорошо знаю произведения этого большого писателя. Очень давно и хорошо я знал его в личной жизни. И, перечитывая все, что мною написано, я не могу освободиться от тяжелого впечатления незаконченности, недоговоренности. Все эти строки кажутся мне очень бедными по сравнению с моим живым ощущением Айни.
Он был учителем в широком смысле слова и другом всех нас, другом не только писателей. Признаюсь, не все в его произведениях мне нравится. Но для меня всегда был и останется драгоценным этот человек, его работа, его поступки, его жизнь и самое главное – глубокое знание жизни народа.
Я совершенно убежден, что современная таджикская литература, особенно проза, вышла из школы Айни. Каждый таджикский писатель, как бы резко он ни отличался от других по манере, стилю, жанру, в котором он работает, много хорошего и полезного почерпнул у Айни.
…У чинара могучие корни. Они глубоко уходят в землю. Говорят, что там, в глубине, они собирают влагу, и потому, как правило, из-под чинара начинают бить родники. Мне подумалось, что Садриддин Айни и есть чинар в саду нашей литературы.
1962 г.
